Для описанной стратегии выхода из-под контроля США Риму понадобятся единомышленники. Это не только Анкара, но и Дамаск, Тегеран, Триполи, и, конечно, Москва.
Государство с ограниченным суверенитетом
Несмотря на завидное географическое положение в сегодняшней Италии отсутствует чёткая геополитическая доктрина. В связи с этим следует отметить три принципиальных момента, обусловивших такое положение вещей: принадлежность Италии к зоне американского влияния (к т.н. западному миру), глубокий кризис национальной идентичности, недостаток геополитической культуры среди правящего класса страны.
В первом случае, кроме ограничения итальянского суверенитета во многих аспектах, от военной сферы до внешней политики, принадлежность Италии к зоне интересов США формирует политику и внутри государства. Это оказывает влияние на выбор Римом тех или иных стратегически важных источников поставок энергоносителей, на проведение исследований в области высоких технологий, на практику введение в эксплуатацию элементов современной инфраструктуры и, кроме прочего, способствует образованию порочных связей правящих кругов с организованной преступностью.
Соблюдение пунктов мирного договора 1947 г., а также двусмысленность идеологии конституционализма, согласно которой суверенитет принадлежит некой социо – экономической и культурной общности, к тому же изменчивой и вряд ли гомогенной, т.е. народу, а не чётко определённому политическому субъекту – государству, породило правило «коллаборационистского реализма», вернее, отказ от ответственности за собственную судьбу. Такие лишения ставят Италию в подчинённое положение, чей стратегический выбор определяется «доброй волей государства», полностью зависимой от чужой воли.
Упомянутое во втором пункте понятие национальной идентичности крайне необходимо для формирования собственной геополитической доктрины. Кризис национальной идентичности в Италии объясняется многими сложными факторами, от неудачных комбинаций различных национальных идеологий (подсказанных католичеством, монархией, либерализмом, социализмом и масонством), которые только способствовали унификации итальянского государства после того, как фашизм был вынесен за скобки, до сегодняшней республиканской Италии. Кризис национальной идентичности был также обусловлен плачевным опытом фашизма и травмой, которую оставила в душах итальянцев проигранная ими война. Романтическая риторика о государстве-нации и «либерализации» оказала Италии медвежью услугу. С XVI века и по сей день, Италия находится в поисках собственного «я».
Наконец, третий момент не позволяет нам ставить острые геополитические вопросы ребром и определять свои стратегические приоритеты на международной арене.
Впрочем, геополитика определённого сорта – вернее, внешняя политика, обусловленная географическим положением – отвечающая национальным интересам и одновременно эксцентричная в связи с тем, что приходиться ещё помнить об указаниях американцев и направленная на сохранение гегемонии Вашингтона, присутствует в превратностях итальянской жизни. Особенно внимание таких государственных мужей, как Моро, Андреотти, Кракси, Маттеи, обращённое к странам Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока, даже ограниченное принципами «доброго соседства и совместного процветания», было подтверждением не только того, что попытки извлечь пользу из выгодного географического расположения Италии в Средиземноморье всё-таки предпринимались, но и похвальной эмансипацией демократической Италии от американской опеки в сторону регионального лидерства, которое Риму по плечу даже в биполярном мире. Так мы постепенно могли бы придти к тому, что аргентинец Марчелло Гулло назвал «либералистским реализмом», и перейти от пассивности к активности, т.е. к этапу обретения автономии на международной арене.
Неудачи скромной политики Италии в Средиземноморье, кроме вмешательства США, обусловлены ещё и подрывной деятельностью агентов влияния внутри страны, которые исповедуют проамериканские и просионистские взгляды. С окончанием эры биполярного мира и т.н. Первой республики попытки обретения некоторой независимости не принесли нам пока никаких результатов.
Сегодня Италия, чьи интересы принесены в жертву интересам США, находится в деликатном положении, поскольку, как член ЕС и НАТО, ощущает на себе последствия противостояния США и РФ в континентальной Европе, особенно в Центрально-европейском регионе. Вспомним хотя бы «польский» вопрос во всём, что касается европейской системы безопасности, и безопасности энергопоставок. Контрдействия Вашингтона, как ответ на действия Москвы, отзываются гулким эхом на Ближнем и Среднем Востоке. Кроме того, поддержка американцев Италией, вопреки явному ограничению итальянского суверенитета, приводит к геополитической хрупкости береговой зоны в силу возрастающих трений между континентальными массами, хотя, в случае Италии, и в несколько ограниченной форме, с островными и полуостровными государствами. Этот же фактор способствует нарастанию центробежных тенденций и усложняет политический процесс внутри нашего государства.
Будучи оккупированной Соединёнными Штатами в военном понимании этого слова – в силу принадлежности к атлантическому альянсу – с более чем 100 базами, лишённая энергоресурсов, экономически неустойчивая и социально нестабильная в силу продолжающейся эрозии идеологии «социального государства», Италия не способна реализовать в полной мере свой геополитический потенциал. Искони политика Италии была обращёна в сторону Средиземного моря и адриатико-балкано-дунайского региона, но сегодняшняя Италия себе этого позволить не может. Разве что, только в рамках общей трансатлантической политики, не отвечающей устремлениям Рима.
Быть или не быть Италии вновь независимой, зависит от политической воли Рима, тем более что сейчас многополярная картина мира приобретает всё более чёткие очертания, что приводит к определённым преобразованиям, в т.ч., в Средиземноморье и континентальной Европе. Перед нами разыгрывается новый акт геополитической игры, определяемой, главным образом, Россией. И это могло бы способствовать усилению роли Рима в бассейне Средиземного моря в силу образования новой консолидирующей многополярной системы и возможной евразийской интеграции.
Не стоит забывать, что формирование новой геополитической структуры противоречит управляемой американцами «западной» системе мироустройства, даже на её периферии. С учётом евро-афро-азиатского региона, к периферии относится Европа, как один большой полуостров, Средиземноморский бассейн и островная масса, занимаемая Японией.
Россия и Турция – два геополитических полюса
Последние изменения в геополитическом раскладе сил могут облегчить попытки стран, входящих в западную систему безопасности, освободиться от североамериканской опеки. Риму тоже вполне под силу проводить политику, более соответствующую сложившимся реалиям.
Возвращение России на международную арену и напряжённость между Китаем и Индией привели к изменениям в мировой политике, и создали предпосылки для образования нового континентального блока, основанного не на военной силе, а на взаимных стратегических интересах. Такие же изменения заметны и в Восточном полушарии, бывшем «заднем дворе» Соединённых Штатов, а контакты Аргентины, Бразилии и Венесуэлы со странами евразийского пространства наводят на мысль о создании континентального блока с опорой на Южную Америку. В Средиземноморье главным фактором, влияющим на изменение расклада сил, являются новые тенденции, наметившиеся в турецкой политике на Ближнем Востоке. Скандал Анкары с Вашингтоном и Тель-Авивом может пойти на пользу интеграционным процессам в Евразии, что означает ослабление влияния западного блока в бассейне Средиземного моря.
Принимая во внимание перечисленные факторы, Италия, если она хочет добыть действительную свободу действий, может опереться только на Россию и Турцию. Разумная реакция Рима на тенденции в ближневосточной политике Турции может вновь вернуть Италии прежнюю уверенность и надёжность, поколебленную вассальными отношениями с Вашингтоном, и придать иное направление итальянской геополитической мысли в отношение Ближнего и Среднего Востока. Вместе (и благодаря) турецкому союзнику Италии удалось бы, если не отвергнуть Североатлантический пакт, то хотя бы выторговать себе более справедливые условия сотрудничества с Альянсом и перепрофилировать занимаемые войсками США базы в объекты, более отвечающие безопасности средиземноморского региона. Италия и Турция, совместно с другими средиземноморскими странами, могли бы образовать свой оборонительный союз по примеру ОДКБ.
Для описанной стратегии выхода из-под контроля США Риму понадобятся единомышленники. Это не только Анкара, но и Дамаск, Тегеран, Триполи, и, конечно, Москва. Москва поддержала бы устремления Италии, поскольку это соответствует её геополитическим планам. Политика в адриатико-балкано-дунайском регионе, таким образом, будет определяться итало-русско-турецким союзом с условным названием «Большое Средиземноморье», куда вошли бы Средиземное море, Чёрное море и Каспийское.
*Тиберио Грациани, главный директор журнала «Евразия» (Италия), директор Института изучения геополитики и смежных дисциплин.
